Одна вещь всегда поражала меня на моих тренингах по управлению конфликтами. История вопроса: на тренинге мы с участниками описываем ситуацию конфликта по одной схеме, которой я поделюсь в следующей статье. Один из вопросов в ней: чего хочу в этой ситуации я?
Так вот: ответ конфликтующего человека в этих внешне разных ситуациях часто один: я хочу, чтобы он меня уважал. Хочу, чтобы она меня услышала. Разумеется, на тренинге мы всегда переводим это пожелание в конкретику — хочу, чтобы меня повысили по службе, хочу сам распоряжаться своими деньгами, хочу приводить в дом друга Толю и прочее. На эту конкретизацию часто уходит много сил — люди держатся за свои представления, им недостаточно, чтобы муж просто перестал класть грязные носки в середине комнаты, нужно, чтобы он еще как-то таинственно «проявил ко мне заботу и сочувствие, понимание что я тоже человек».
Мне по-человечески всегда было непонятно – чего это они так усложняют – можно же просто сказать о том, что тебе нужно, зачем же так себя истязать?
И сегодня у меня в голове после прочтения статьи Людмилы Петрановской этот паззл сложился.
Нормальная реакция в острой ситуации, когда у тебя что-то отбирают или навязывают свое – гнев, обида и отторжение. Но иногда на это нет ресурса – например, ты слишком маленький, или в должностных инструкциях у тебя написано улыбаться хамам, или живешь в квартире и на средства того, кто тебя обижает. И тогда психика перестраивается и меняет систему координат.
В которой «бьет — значит любит «, «бьет — так ему положено, на то и хозяин», «у нас зря не сажают», «а как же нас не бить, мы сами виноваты и еще множество вариаций.
То есть человек принимает картину насилия как «нормальную», «обоснованную», «неизбежную», следующую из множества совершенно объективных причин, от «папа за меня переживает, потому и бьет» до «мы такой народ, с нами без твердой руки нельзя». Насильника воспринимает как всемогущего, себя — как абсолютно беспомощного.
Единственное, что он сам может — бесконечно вглядываться в лицо насильника, угадывать его реакции, настроения, помыслы, как ребенок пьющего и бьющего отца по первым шагам на лестнице угадывает, пьяный папа сегодня или не очень, и если пьяный, то по злому типу или по расслабленному. Единственная мечта — чтобы насильник понял, заметил твои чувства, «услышал». Психологи называют это Виктимностью.
Так происходит и у сотрудников на очень крупном предприятии, где заработная плата высокая, а ценность человеческой жизни – низкая, и указания выдаются матом и сквозь зубы. Такая картинка появляется у тех, кто работает с людьми, но кому отказано в праве на свои чувства – у учителей, врачей, сотрудников аптек.
И это сейчас не история про говорить конкретно и ясно формулировать свои пожелания от партнера, об этом немножко позже. Это про то, что иногда даже возможности облечь свое болящее в слова у человека нет. Нет на это сил и ресурсов. Только усталость, боль и сплошное «я хочу, чтобы он меня наконец понял и заметил»
Симптомы у такого состояния: постоянное прокручивание в голове возможного диалога с обидчиком, затянутость ситуации во времени, трудность взять на себя ответственность за происходящее, и ключевое — невозможность просто и ясно в одно предложение сформулировать выполнимые требования к обидчику.
Это похоже на замкнутый круг и правда без квалифицированной помощи с трудом поддается коррекции. Что можно с этим сделать и какие могут быть выходы – мы поищем в следующей статье.
В тексте использованы фрагменты статьи Людмилы Петрановской «Про них и про нас». http://ludmilapsyholog.livejournal.com/200632.html#comments